![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
zivers
Этот стон твой макабром зовётся
Я думаю, что если в книги Витткоп поместить Жана-Батиста Гренуя1, то через десять минут он забьется в угол и будет просить пощады и выслать милицию с пулемётами2. Пожалеем его, отпустим, а поместим туда Маркиза де Сада. Но не одного, — что ж мы, звери что ли? — с бароном Жилем де Рэ3. Но… что такое? Они жалуются на слабый желудок и головокружение? Ну что ж, отпустим на свободу и этих милейших и безобидных людей и продолжим путешествие, то есть чтение.
Родилась Габриель Витткоп в 1920 году в Нанте4. В четыре года она сама научилась читать. В восемь лет отец, чтобы поощрить талантливую дочь, купил ее первую рукопись. В 2002-м накануне Рождества пожилая девушка Габриель написала своему издателю письмо, в котором она со всеми попрощалась, и затем приняла цианистый калий. На следущий день ей исполнялось 82.
На русский язык ее книги перевели лишь в последние 6 лет, они издаются в России с 2003 г. в издательстве «Kolonna publications»5. Большинство её книг переведены поэтами и переводчиками В. Нугатовым и Анд. Величко6.
Теперь о тексте. Почитав Габриель Витткоп, можно понять, откуда растут крылья (или ноги) у таких современных авторов, как Поппи Брайт и других "королев готической прозы". Пытаясь найти аналогии, на ум приходит Баркер, он ближе всего к ней, но у Витткоп проза более вычурная, стильная, готичная и более сухая, извращённость и ужас у неё в головах людей, а не во внешних деталях — она берет тонким психологизмом героев и ситуаций. При этом Витткоп не эстетствует сознательно, как Баркер, у нее выходит это непроизвольно — она плетёт узор своих филигранных фраз, читателю остается лишь насладиться ими. Макабрические приключения духа в сумеречном сюрреалистичном мире.
Коллажи Г. Витткоп к книге "Некрофил".
Сам стиль "макабр" зародился ещё в Средние Века; его характеризует повышенный интерес к темам смерти, мертвых тел и различных с ними манипуляций, всевозможных средневековых ритуалов, а также таксидермии и маргинальных сторон жизни (таких как, например, смерть). Яркими представителями макабра в искусстве являются И. Босх, П. Брейгель, Ф. Гойя, частично З. Бексинский (в живописи), в рисунке и фотографии — Лори Липтон, в кино — Ян Шванкмайер, в мультипликации — братья Квэй (Qway Brs.) и тот же Шванкмайер, в скульптуре — Jessica Joslin, Axel Torvenius, Kris Kuksi (если кому-то нужно — все есть у меня на сайте).
Вообще, страны Восточной Европы сильно продвинуты в этих мрачных направлениях. Тут и церковь из человеческих костей в Чехии, и граф Дракула в румынском замке Бран, и венгерская графиня Батори7 и пр. и пр. Центральная Европа, конечно, тоже не отставала. Или вот в Мексике, тоже существует культ смерти, точнее как раз не культ — смерть является там не чем-то сакральным, далеким и оторванным от жизни, а обыденным и повседневным, соответственно отношение совсем другое. И к атрибутам и к самим покойникам. Но мы отвлеклись.
Вначале писать меня побудило прочтение самого известного ее произведения — "Некрофил", а продолжил уже под другие ее книги: прочитал ещё "Смерть С.", затем разыскал сборник рассказов "Сон разума". Понравилось безумно. Замечу всем заинтересованным лицам, что волна запредельной маргинальности от книги к книге немного спадает в порядке их перечисления мной в комментарии (от "Некрофила" и вниз).
Собственно о книгах, что понравилось:
Чистота и филигранность языка, — очень хорошо написано.
Большая наполненность текста, интертекстуальность. Эрудированностью Витткоп даст фору многим т.н "авторам-интеллектуалам".
Атмосферность повести: абсолютный 19 век. Только когда я захотел точно определить время событий, осознал, что это конец прошлого века. А по духу — викторианство крепкой выдержки.
Не понравилось:
Видны попытки (и это не для эпатажа и продаж — ей на читателей и на продажи было плевать, это знали все) описать максимальное кол-во извращенного секса, ну то есть чтобы всех видов — обычный (если можно назвать обычным секс с мертвыми женщинами), гомосексуальный, со старушкой, с мальчиком, с женщиной и ее ребенком, с карлицей, с утопленниками, братом и сестрой. Такого количества иному хватило бы до гробовой доски не уснуть. Витткоп хватило на небольшую повесть, хотя лучше бы на хороший толстый роман, благо фактуры хватает. Она сжала это до повести, ну что ж, ее право.
Персонажи для Витткоп не самоцель и не пешки в сценарии, — в ее книгах, которые я успел прочитать, сюжета почти не наблюдается, — по крайней мере для меня он ушел в далекий третий план за другими важными аспектами ее прозы. Персонажи ей нужны для передачи эмоций и создания атмосферы.
Ещё что не нравилось… незамаскированные рояли в кустах для того лишь, чтобы дать волю фантазии и мизантропии. Это слегка раздражало. Но не настолько, чтобы не понравилась книга или бросить чтение. Как раз тот случай, когда авансом прощаешь недостатки, что со мной случается редко.
Никаких громких идей нету. Чистое описание. Никакого морализаторства (понимая ее, я бы сильно удивился, если бы обнаружил даже намеки на него). Это нельзя однозначно отнести к достоинствам либо недостаткам произведения или автора. Того же Чехова всю жизнь обвиняли в такой нейтральности8. Или Флобера.
…в какой-то момент герой понимает, что вскоре придется прощаться со своей мертвой возлюбленой и приходит в отчаяние. Стремясь отсрочить этот ужасный миг, он отключает в комнате отопление и затем в холоде в полуобморочном состоянии лежит возле мертвого тела любимой. Тут бессознательно (ой ли?) Витткоп отсылает нас к финальной сцене "Идиота", к Мышкину и Рогожину. Как видим, некрофилы вполне могут ходить рядом с нами и быть до поры обычными гражданами со своими "пунктиками".
И ещё меня совершенно срубила деталь, когда герой просто по произношению имени определил, что мать с сыном были любовниками. Как сказал Джонотан Кэррол по совсем другому поводу — "Грусть деталей"…
Любители наблюдений всяческих патологий будут вознаграждены по полной. В книгах Витткоп они найдут подробные описания различных извращений, как физиологических, так и моральных, подробности о жизни различных маргиналов, уставших прожигателей жизни и пр.
Она никогда не станет сильно уж популярной — и это прекрасно — в силу непопулярности того, о чем она пишет. А пишет, повторюсь, очень хорошо. Недаром в одном из интервью она сказала: "Можно написать о чем угодно, если знать как…"
С комментариями тут
Родилась Габриель Витткоп в 1920 году в Нанте4. В четыре года она сама научилась читать. В восемь лет отец, чтобы поощрить талантливую дочь, купил ее первую рукопись. В 2002-м накануне Рождества пожилая девушка Габриель написала своему издателю письмо, в котором она со всеми попрощалась, и затем приняла цианистый калий. На следущий день ей исполнялось 82.
На русский язык ее книги перевели лишь в последние 6 лет, они издаются в России с 2003 г. в издательстве «Kolonna publications»5. Большинство её книг переведены поэтами и переводчиками В. Нугатовым и Анд. Величко6.
Теперь о тексте. Почитав Габриель Витткоп, можно понять, откуда растут крылья (или ноги) у таких современных авторов, как Поппи Брайт и других "королев готической прозы". Пытаясь найти аналогии, на ум приходит Баркер, он ближе всего к ней, но у Витткоп проза более вычурная, стильная, готичная и более сухая, извращённость и ужас у неё в головах людей, а не во внешних деталях — она берет тонким психологизмом героев и ситуаций. При этом Витткоп не эстетствует сознательно, как Баркер, у нее выходит это непроизвольно — она плетёт узор своих филигранных фраз, читателю остается лишь насладиться ими. Макабрические приключения духа в сумеречном сюрреалистичном мире.
Коллажи Г. Витткоп к книге "Некрофил".
Сам стиль "макабр" зародился ещё в Средние Века; его характеризует повышенный интерес к темам смерти, мертвых тел и различных с ними манипуляций, всевозможных средневековых ритуалов, а также таксидермии и маргинальных сторон жизни (таких как, например, смерть). Яркими представителями макабра в искусстве являются И. Босх, П. Брейгель, Ф. Гойя, частично З. Бексинский (в живописи), в рисунке и фотографии — Лори Липтон, в кино — Ян Шванкмайер, в мультипликации — братья Квэй (Qway Brs.) и тот же Шванкмайер, в скульптуре — Jessica Joslin, Axel Torvenius, Kris Kuksi (если кому-то нужно — все есть у меня на сайте).
Вообще, страны Восточной Европы сильно продвинуты в этих мрачных направлениях. Тут и церковь из человеческих костей в Чехии, и граф Дракула в румынском замке Бран, и венгерская графиня Батори7 и пр. и пр. Центральная Европа, конечно, тоже не отставала. Или вот в Мексике, тоже существует культ смерти, точнее как раз не культ — смерть является там не чем-то сакральным, далеким и оторванным от жизни, а обыденным и повседневным, соответственно отношение совсем другое. И к атрибутам и к самим покойникам. Но мы отвлеклись.
Вначале писать меня побудило прочтение самого известного ее произведения — "Некрофил", а продолжил уже под другие ее книги: прочитал ещё "Смерть С.", затем разыскал сборник рассказов "Сон разума". Понравилось безумно. Замечу всем заинтересованным лицам, что волна запредельной маргинальности от книги к книге немного спадает в порядке их перечисления мной в комментарии (от "Некрофила" и вниз).
Собственно о книгах, что понравилось:
Чистота и филигранность языка, — очень хорошо написано.
Большая наполненность текста, интертекстуальность. Эрудированностью Витткоп даст фору многим т.н "авторам-интеллектуалам".
Атмосферность повести: абсолютный 19 век. Только когда я захотел точно определить время событий, осознал, что это конец прошлого века. А по духу — викторианство крепкой выдержки.
Не понравилось:
Видны попытки (и это не для эпатажа и продаж — ей на читателей и на продажи было плевать, это знали все) описать максимальное кол-во извращенного секса, ну то есть чтобы всех видов — обычный (если можно назвать обычным секс с мертвыми женщинами), гомосексуальный, со старушкой, с мальчиком, с женщиной и ее ребенком, с карлицей, с утопленниками, братом и сестрой. Такого количества иному хватило бы до гробовой доски не уснуть. Витткоп хватило на небольшую повесть, хотя лучше бы на хороший толстый роман, благо фактуры хватает. Она сжала это до повести, ну что ж, ее право.
Персонажи для Витткоп не самоцель и не пешки в сценарии, — в ее книгах, которые я успел прочитать, сюжета почти не наблюдается, — по крайней мере для меня он ушел в далекий третий план за другими важными аспектами ее прозы. Персонажи ей нужны для передачи эмоций и создания атмосферы.
Ещё что не нравилось… незамаскированные рояли в кустах для того лишь, чтобы дать волю фантазии и мизантропии. Это слегка раздражало. Но не настолько, чтобы не понравилась книга или бросить чтение. Как раз тот случай, когда авансом прощаешь недостатки, что со мной случается редко.
Никаких громких идей нету. Чистое описание. Никакого морализаторства (понимая ее, я бы сильно удивился, если бы обнаружил даже намеки на него). Это нельзя однозначно отнести к достоинствам либо недостаткам произведения или автора. Того же Чехова всю жизнь обвиняли в такой нейтральности8. Или Флобера.
…в какой-то момент герой понимает, что вскоре придется прощаться со своей мертвой возлюбленой и приходит в отчаяние. Стремясь отсрочить этот ужасный миг, он отключает в комнате отопление и затем в холоде в полуобморочном состоянии лежит возле мертвого тела любимой. Тут бессознательно (ой ли?) Витткоп отсылает нас к финальной сцене "Идиота", к Мышкину и Рогожину. Как видим, некрофилы вполне могут ходить рядом с нами и быть до поры обычными гражданами со своими "пунктиками".
И ещё меня совершенно срубила деталь, когда герой просто по произношению имени определил, что мать с сыном были любовниками. Как сказал Джонотан Кэррол по совсем другому поводу — "Грусть деталей"…
Любители наблюдений всяческих патологий будут вознаграждены по полной. В книгах Витткоп они найдут подробные описания различных извращений, как физиологических, так и моральных, подробности о жизни различных маргиналов, уставших прожигателей жизни и пр.
Она никогда не станет сильно уж популярной — и это прекрасно — в силу непопулярности того, о чем она пишет. А пишет, повторюсь, очень хорошо. Недаром в одном из интервью она сказала: "Можно написать о чем угодно, если знать как…"
С комментариями тут
1 — герой романа "Парфюмер", беспощадный "серийный" убийца
2 — как это сделал Иван Бездомный после встречи с сатаной
3 — в 25 лет Жиль стал маршалом Франции, позже он — близкий друг и соратник святой Жанны д`Арк, он сражался с ней плечом к плечу, а через 9 лет после ее казни был осужден по обвинению в колдовстве и ритуальных убийствах детей. На процессе фигурировала цифра 140, по другим источникам он убил и замучил более 400 детей. В 1440 г. казнен — был задушен гарротой, после чего его тело было предано огню. Через несколько часов тело так и не сгорело в огне. Ещё со средих веков о нем стали писать, позже Жиль де Рэ стал прообразом Синей Бороды и героем множества других книг, о нем писали такие авторы, как Дж. Хэвок, Жорж Батай и др.
4 — где за шесть столетий до этого был казнен тот самый Жиль де Рэ.
5 — в руководстве которым замечен Алекс Керви, непосредственно "повинный" в переводах на русский язык таких авторов, как Х-С. Томпсон, И. Уэлш, У. Берроуз, А. Кроули, Дж. Нун и многих др.
6 — на сегодняшний день на русском вышли: два сборника ее рассказов, "Сон разума" и "Образцовая смерть" и четыре книги: "Некрофил", "Торговка детьми", "Каждый день — падающее дерево" и "Вечный альманах гарпий"
7 — для сохранения своей молодости и красоты графиня Батори принимала ванны из крови девушек, которых для нее свозили со всего Венгерского королевства. Признана самым кровавым убийцей всех времен и народов, о чем даже есть запись в книге рекордов Гинесса.
8 — Чехов лишь устало отмахивался: "Зачем мне писать о том, что вот те конокрады — нехорошие люди? Это и без ведь меня ясно! Моя задача, как художника — показать их, а читатель сам уж решит, какие они".
Кстати, это качество его прозы настолько раздражало некоторых критиков, что один из них даже предсказал Чехову, что тот умрет пьяным под забором.
И ведь оказался прав, скотина такая. Минимум по двум пунктам — и умер и пьяным. Ich sterbe.